Хан Абулхаир и его внешняя политика

На рубеже XVII-XVIII вв. самую большую по протяженности границу казахские жузы имели с Российской империей, Характерная особенность геополитического положения Казахстана на западных и северных рубежах заключалась в тот период в том, что распространение российского суверенитета в сопредельных регионах Северной Евразии в первой трети XVIII зека еще не завершилось. Хотя народы Нижнего Поволжья. Южного Урала и Сибири официально являлись с конца XVI века российскими подданными, фактическое влияние царских властей на этих территориях было незначительным. К началу XVIII века казахские племена будучи оттеснены на север калмыками, мигрировавшими в 20-е годы и XVII в. из Джунгарии, через казахские степи в междуречье Волги и Яика (около 300 тысяч человек), вышли в тесное соприкосновение с башкирами Ногайской и Симбирской даруг, кочевавших на южном Урале и в Западной Сибири.

Во второй половине XVIII века, когда происходили наиболее острые столкновения между казахами и волжскими калмыками, часть казахских родоплеменных групп Младшего жуза разместились или долгое время проживали на башкирских землях по правому берегу Яика. Все это приводило к столкновениям, взаимным набегам из-за пастбищ, умыкания девушек, соперничеству башкирских и казахских биев и старший и.т.д.

Таким образом, внешнеполитическая обстановка на западных рубежах казахского народа складывалась в конце XVII - первой четверти XVIII века чрезвычайно неблагоприятно для дальнейшего культурно-исторического развития. Значительная географическая удаленность пояса евроазиатских степей от новых транснациональных торговых коммуникаций, несамодостаточный характер номадной экономики и большая экономическая зависимость кочевников от индустриально-рыночных ядровых пространств, а отсюда, - усиление взаимной конфронтации казахов с соседними кочевыми и оседло-земледельческими сообществами стимулировали развитие центробежных тенденций внутри казахского социума и существенно ослабляли его мобилизационный потенциал. Не обладая достаточными социально-институциональными, технологическими, материально-имущественными ресурсами, для того чтобы эффективно. Противостоять нараставшей военно-политической экспансии, более продвинутых в этих сферах оседло-земледельческих соседей, казахский этнос оказался в середине 20-х годов XVIII века лицом к лицу перед угрозой утраты собственной территориальной целостности под массированным силовым давлением извне.

Учитывая все это, хан Младшего жуза Абулхаир стал инициатором обращения в Петербург с тем, чтобы взять русское подданство и принять протекторат России. Таким образом, произошел коренной перелом во внешнеполитических отношениях, и отныне вектор исторического развития Казахстана был поправлен в сторону России. Прежде всего, вывод о том, что достигнутое к началу 30-х годов среди казахов общее понимание исключительной сложности внешнеполитического положения трех жузов являлось весьма благоприятной почвой для публичной легализации им давно продуманного плана существенной модернизации структур ханской власти в степи. В этом отношении дипломатическая миссия, порученная советом старейшин непосредственно Абулхаиру, была воспринята последним как удобный повод, для того, чтобы завязать активный диалог с русской императрицей о предоставлении ему российской юрисдикции и военно-дипломатической поддержки для форсированного проведения на практике намеченных социально-политических преобразований в регионе.

Во-вторых, подобно многим другим интеллектуально продвинутым и честолюбивым правителям Средневековья и Нового времени, Абулхаир весьма критически оценивал общий уровень мировоззренческой зрелости и ценностных ориентации подвластных ему рядовых людей, характеризуя последних такими определениями, как "легкомысленный и самовольный киргиз - кайсацкий народ", "наших людей сердца легкомысленны неимоверны", "наши беспамятные юрты", "наши дикие киргиз-кайсаки" и.т.д. В этой связи не без основания полагал, что при необходимости принятия сколько-нибудь важных и нетривиальных решений он не может рассчитывать на компетентное общественное мнение и массовую поддержку в казахских жузах и. следовательно, должен осуществлять радикальный прорыв в новое неизвестное будущее в одиночку, поставив абсолютное большинство "чернокостных" кочевников перед уже свершившимся фактом.

И, наконец, в-третьих, как достаточно трезвый и рефлексирующий правитель, Абулхаир не разделял неоправданных иллюзий своих наивных сословных собратьев по правящей корпорации и знатных биев относительно возможности разрешения сложной военно-политической обстановки путем обычных переговоров. К этому времени он уже хорошо понимал, что одни только миролюбивые предложения казахских ханов, не опиравшиеся на сколько-нибудь внушительную силу, не способны побудить царское правительство, без существенной государственной выгоды для него самого, направлять свои военно-политические ресурсы на обуздание набегов волжских калмыков ибашкиров в казахские степи и решать пограничные конфликты своих подданных с казахами из-за плодородных пастбищ и водных источников в пользу последних. Для хана было вполне очевидным, что при солидном военно-техническом превосходстве России над ее юго-восточными соседями, русская императрица будет неизменно отдавать предпочтение народам, состоявшим в российском подданстве, и никогда не пойдет на ущемление их естественных притязаний на пастбищные территории в районе Эмбы, Илека и Яика в целях удовлетворения насущных нужд совершенно чуждых ей и не опасных для империи казахов-кочевников.

Обстоятельно переосмыслив свою задачу, в связи с вновь возникшими аспектами проблемы "северных территорий" хан пришел к достаточно прагматичному выводу о том, чтобы добиться от царского правительства нужных для всего казахского народа и лично для него самого политических результатов можно будет только в том случае, если у российского престола появится свой собственный государственный интерес в обеспечении внешней безопасности и этнотерриториториальной целостности казахских жузов. Благодаря тесным личным контактам в конце 20-х годов со многими узбекскими сановниками и некоторыми русскими людьми из отряда А.Бековича - Черкасского, находившимися тогда в плену в Хиве и Бухаре на положении дворцовых охранников местных ханов, Абулхаир был неплохо информирован о большой заинтересованности царского правительства в установлении торговых связей со странами Центральной Азии через казахские степи и выяснении местонахождения золотоносных россыпей на сопредельных с Россией территориях. Поэтому на сей раз Абулхаир решил предложить России нечто большее, чем просто мирный договор или даже военный союз против джунгаров- возникала идея российского подданства для кочевого населения Казахстана.

Поэтому в начале 1730 года Абулхаир отправил к уфимскому воеводе П.И.Бутурлину свое посольство в количестве 11 человек во главе с батыром алшинских родов Младшего жуза Сейткулом Койдагуловым и бием племени керей Среднего жуза Котлумбетом Коштаевым с личным письмом на имя русской императрицы, предлагая себя с подвластным народом под "высочайшую протекцию" России и обещая свою помощь царским войскам против их неприятелей.

20 июля 1730 года посланники Абулхаира явились в Уфу к бригадиру П.И.Бутурлину, которому представили два письма хана Младшего жуза; одно обращение, адресованное самому уфимскому воеводе, а другое - на имя русской императрицы Анны Ивановны в Петербург.

28-го августа посольство Абулхаира благополучно прибыло в Москву. Оттуда они затем были препровождены в Петербург, где оказались в начале сентября 1730 года, несколько дней спустя предстали в новой столице Российской империи перед коллегией иностранных дел, Сенатом и Кабинетом министров Анны Иоановны. 21-го октября 1730 года во время встречи с чиновниками Коллегии иностранных дел руководители посольства Сейткул Койдагулов и Котлумбет Коштаев устно объявили, что хан Абулхаир желает вступить в российское подданство на таких же условиях, как и башкиры, т.е. казахи обещают служить российской императрице, платить ясак в пользу государства и возрагить всех российских подданых, захваченных в плен в предыдущие годы. В то же время царское правительство должно будет взять на себя обязательство оберегать казахов от разного рода "обид" и "разорения" со стороны других российских подданных, урегулировать их взаимоотношения с башкирами.

Царские министры не питали никаких иллюзий относительно заверений казахских посланников о готовности хана Младшего жуза давать в залог верности императрице аманатов и платить ясак в государственную казну, но решили, тем не менее, удовлетворить прошение Абулхаира и принять его со "всем кайсацким войском" под юриспруденцию России. В числе мотивов, предопределивших положительное отношение царского правительства к просьбе хана Младшего жуза, были соображения о том, что в результате распространения власти России на казахские жузы прекратятся набеги казахов на российских подданных и укрепится безопасность юго-восточных границ страны, казахские султаны и старшины будут сопровождать торговые караваны по степи и предотвращать их разграбление своими соплеменниками, возвратят захваченных ими раньше русских пленных, повысится международный престиж России, как великой державы и.т.п.

Важное значение российскому подданству казахского народа придавалось и в связи с башкирской проблемой и опасениями правительства по поводу вероятности будущих совместных действий казахов и башкир, направленных против России.

Летом 1730 г. Абулхаир направляет свое посольство из 7 человек через Уфимское наместничество в Петербург к российской императрице Анне Иоановне с просьбой принять с его улусами в подданство Российской империи. Посольство возглавляли би Котлумбет Коштаев и батыр Сейткул Койдагулов. К этому периоду в Коллегии иностранных дел империи накопился значительный опыт присоединения новых территорий и знание особенностей и психологии ориентальных народов. К тому времени в состав России вошли волжские калмыки, Кабарда, Грузия.

Посольств о доставило письмо императрице Анне Ивановне с просьбой о принятии в подданство. В результате, 19 февраля 1731 г.Анна Иоановна подписала грамоту "Хану Абулхаиру и всему казахскому народу о принятии их в российское подданство" на следующих условиях:

Обещаетесь нашему императорскому величеству служить верно и платить ясак так, как служат башкирцы. Чтоб от подданных российских обид и разорения вам никакого не было. Ежели на вас, кайсаков, будут нападать какие неприятели, чтоб вы могли от того нашим императорского величества, защищением огранены быть и счислять бы вас с подданными российскими. Чтобы ясырей от вас башкирцами и прочими российскими подданными вам возвратить, а вы обещаете взятых россиян отдать и с башкирцами и калмыками быть в миру.

Для принятия присяги в Младший жуз выехала внушительная комиссия во главе с переводчиком Коллегии иностранных дел А.И.Тевкелевым в сопровождении охраны, в их числе были 2 геодезиста. А.И.Тевкелеву была дана Инструкция, которая предусматривала "фиксировать сведения о киргиз-ка Исаках, изучать орфографию страны, народу «риятио-ль подданство, кто ее соседи... умеют ли сами пушки лить,..".Абулхаиру предназначались дары Анны Иоановны - сабля, шуба соболья, 2 шапки с черной лисицы, сукно и прочее. 5 октября 1731 Тевкелев прибыл в ставку Абулхаира в урочище Май-Тобе на реке Иргиз. Гостя встретил и сопровождал почетный эскорт во главе со старшим сыном Абулхаира Нуралы, полностью поддерживающего политический курс отца.

По приезде в ставку выяснилось, что ряд султанов и старшин не поддерживают вступление Младшего жуза в подданство России. Мамету Тевкелеву удалось при помощи подкупа, уговоров, прямой угрозы склонить на свою сторону сторонников независимости. 10 октября 1731 г. первым присягнул на подданствохан Абулхаир, затем старшина рода табын Букенбай, Есет батыр, Худайменды Мурза. Первоначально присягу приняли 29 лиц старшинского звания. Хан Абулхаир добился своего и грамота императрицы получила юридическую силу.