КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ В МЛАДШЕМ ЖУЗЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

В первой половине XIX века продолжался насильственный захват царской Россией земель, населенных казахами Младшего жуза и передача их оренбургским и уральским казакам. На захваченных землях возводились линии военных укреплений.

Царское правительство проводило на захваченной территории политику колониального гнета. Население привлекалось к несению пограничной, караванной службы, подвергалось торгово-ростовщической эксплуатации, русификации и насильственному крещению. Как отмечает казахский общественный деятель М. Тынышпаев, «правительство стремилось: во-первых, дикими и варварскими репрессиями и преследованием языка, обычаев, религии и самобытного вообще уничтожить киргизов как самостоятельную национальность и обрусить весь край; во-вторых, различными административными мерами, распоряжениями и положениями обратить киргизов в бесправную внезаконную массу; в-третьих, лишить их собственных земель, упитанных их кровью и усеянных их костями, и выгнать в объятия смерти, на голые и бесплодные места» [1, с.25-26].

Поведение российских колонизаторов в Младшем жузе имело много сходного с характером действий европейцев на территории своих колоний. На I Всемирном курултае казахов было отмечено: «Колониализм царской России ни в чем не уступал, если не превосходил другие колониальные системы» [2].

Казахи Младшего жуза были обложены податью: за пользование землями и сенокосами, за прогон скота, вывоз соли, рыбную ловлю и т.д. Весь сбор шел в доход Оренбургского казачьего войска.

В 1818 году казакам были нарезаны лучшие земли вдоль пограничной линии. «На линии определена 15 верстная во внутрь пропорция земли, а в казачьих станицах 30 десятинов на душу пропорция» [3].

Исследователь Оренбургского края И.С. Хохлов отмечает: «Пространство, занимаемое казачьими землями, составляет 81,600 кв. в., или 8,422 844 десятины, т.е. почти половину всей Оренбургской губернии» [4, с.52-53].

Объективную оценку положения того времени дает директор Азиатского Департамента К.К. Родофиникин, специально приезжавший в Оренбургский край для ознакомления с состоянием казахской степи. Вот что он писал: «Теперь киргизы терпят, во-первых: от неумеренных плат, требуемых с них казаками за перепуск скота в зимнее время на внутреннюю сторону для тебеневки, - и затем от различных неправильных притязаний линейных жителей на места, лежащие за Линиею. Но, кроме сего, им делаются разные притеснения в отношении к зимовкам, к добыванию соли из озер, в степи лежащих… Подобные стеснения встречают киргизы и в отношении к зимовкам близ Линии. Известно, что внутри степей мало имеется приютов для скота в зимнее время. Те из киргизских родов, которые там кочуют, вынуждены бывают на зиму удаляться иногда на Сыр-Дарью и в другие  отдаленные части Орды. Тем более важны для ордынцев, постоянно кочующих близ нашей Линии, места по прилинейным рекам, где еще сохранился кой-где уже редкий в степи лес и камыш, доставляющий им приют от свирепствующих в зимнее время буранов, топливо от холода и пищу для скота» [5, с.129].

Таким образом, переход многочисленных летних кочевий и зимних стойбищ казахов Младшего жуза в ведение царских властей нарушил их веками сложившуюся систему кочевок.

Земельные захваты сопровождались введением различных сборов.

12 августа 1820 года был издан Указ императора Александра I «О разрешении казахам наниматься в работники». Данным Указом был утвержден сбор с казахов, нанимавшихся в работники к жителям Оренбургской пограничной линии. Сбор этот равнялся 50 коп. в месяц с каждого нанимавшегося байгуша [6, с.185]. Для правительства это было очень выгодным источником пополнения казны, в тоже время все станичные чиновники обеспечивались дешевыми рабочими руками. Труд байгушей широко использовался также и на соляных разработках.

В 1837 году царское правительство ввело в Младшем жузе постоянную подать – так называемый кибиточный сбор, который должны были уплачивать все казахи, - по 1 руб. 50 коп. с кибитки. Взамен кибиточных денег власти часто брали подать с населения натурой – баранами, пшеницей, просом, ячменем и др. Для уплаты кибиточного сбора иногда приходилось отдавать по 6 – 8 пудов пшеницы с кибитки, так как в то время пуд муки на ярмарке стоил 20 – 30 копеек. Взимание кибиточного сбора натурой особенно тяжело отразилось на положении казахской бедноты. В одном из донесений председатель Оренбургской Пограничной комиссии писал: «С казахов Восточной и Западной части Орды производится кибиточный сбор, вместо денег 1 р. 50 к. серебром по одному барану с кибитки; бараны эти за неимением у казахов наличных денег берутся самые лучшие» [7]. В донесении Пограничной комиссии сказано: «Во время кибиточного сбора стало ясно, что большинство из казахских бедняков не в состоянии платить кибиточный сбор» [8].

По распоряжению председателя Оренбургской Пограничной комиссии в 1837 году был введен денежный сбор за кочевание казахов на прилинейных землях. Сбор производился по числу скота – с лошади по 9 коп, с рогатого скота по 6 коп, с овцы, козы и барана – по 3 коп. Когда казахи оставались здесь зимовать или переходили вглубь прилинейных земель, власти брали от них письменное обязательство и аманатов, которые «должны служить единственно залогом спокойного…при линии кочевания, но отнюдь не должны вмешиваться ни в какие дела». Оренбургская Пограничная комиссия обещала казахам, что со временем если они «будут вести себя как должно, то с разрешения высшего начальства взятие аманатов может быть вовсе отменено» [9, с.81]. Казахи обязывались вести себя спокойно, не причинять никому никакого вреда, не производить порубки леса и потрав.

Следует отметить, что колонизация казахских степей происходила в обстановке вопиющих злоупотреблений местных пограничных властей и казачьих войск.

Так, в жалобе биев и старшин хану Младшего жуза Ширгазы Айчувакову говорится о произволе, чинимом чиновником Пограничной комиссии во время перепуска скота через Урал: «…для надзора такового перепуска командируемый от Оренбургской пограничной комиссии асессор оной г-н Топорнин с находившимся при ней людьми, взойдя сам в тот наш скот, который перегоняем нами был чрез Урал, без всяких наших отговорок самовольно брал на отбор самых лучших баранов, именно: когда со степной, перегоняя на внутреннюю сторону, с семи косяков 43 захваченных, а весною со внутренней на степную – 21 баран, деньгами 25 руб; и сверх того без всяких причин захватил бия Иламана, сына Тлянчи тархана, которого заковав в железы и привязав на шею аркан, от форпоста до другого водил пешком, и напоследок чрез устращивание свое обещаясь сослать в ссылку, чрез великие изнурения, взяв 50 баранов и одного верблюда, отпустил на волю…» [10].

О произволе местных пограничных властей и варварском отношении к перешедшим в российское подданство казахам Младшего жуза один из очевидцев с ужасом писал: «Пограничные… Малой Орды киргиз-кайсаки, желавшие снискать покровительство России, сделаться данниками оной, преданы теперь генерал-губернатором всей неистовой воле пограничных команд казачьих, кои, за малейшие частные ссоры их гоняют сквозь строй, пленят и ругаются над их женами и как будто нарочно употребляют все усилия сей многолюдный народ отвратить от России» [9, с.130].

Губительную роль в разорении казахских аулов сыграли и так называемые «воинские поиски». «Воинскими поисками» назывались карательные экспедиции, снаряжаемые в степь, якобы, в поисках злоумышленников. Карательные отряды громили аулы, угоняли скот, отбирали имущество. Офицер Генерального штаба М.И. Красовский отмечает: «Мы только несколько укротили наших беспокойных соседей силою оружия, отвадили их от нападения на наши линии и транспорты страхом чабара (казахское шабар – разграбление аула), углубились в степь с целью предупреждать или немедленно подавлять мятеж, ежели бы таковой случился» [11, с.18].

Так, например, каратели в 1830 году только из одной Байборинской волости насильственно угнали 12 тысяч баранов, 2 тысячи лошадей, 1500 коров и 700 верблюдов [5, с.136]. Карательным отрядам активно помогали султаны-правители Младшего жуза.

Таким образом, в первой половине XIX века продолжался насильственный захват царской Россией земель, населенных казахами Младшего жуза и передача их казакам. На захваченных землях возводились линии военных укреплений, ставшие опорными пунктами колонизации Оренбургского края. Усиление российского военного присутствия  привело к расширению форм колониального гнета казахов Младшего жуза: введению налогов и сборов, дальнейшему изъятию жизненно нужных кочевникам пастбищ и земель для строительства новых укреплений и казачьих поселений. Колониальная политика, проводимая царизмом, обрекала казахов Младшего жуза на бесконтрольную эксплуатацию и ограбление местными властями, нищету.

Литература:

1. Тынышпаев М. История казахского народа. – Алма-Ата: Қазақ университеті, 1993. – 224 с.

2. Первый Всемирный форум казахов // Казахстанская правда. - 1992. - 2 октября.

3. Объединенный государственный архив Челябинской области. Ф.Р-481. Оп.1. Д.83. Л.8.

4. Хохлов И.С. География Оренбургской губернии. Описание Оренбургской губернии в физическом, этнографическом и административном отношениях. – Оренбург, 1896. – 139 с.

5. Бекмаханов Е. Казахстан в 20 – 40-е годы XIX века. – Алма-Ата: Қазақ университеті, 1992. – 400 с.

6. Казахско-русские отношения в XVIII – XIX веках (1771-1867 гг.). Сборник документов и материалов. – Алма-Ата: Наука, 1964. – 575 с.

7. Центральный государственный архив Республики Казахстан. Ф.4. Оп.1. Д.2832. ЛЛ.42-43.

8. Центральный государственный архив Республики Казахстан. Ф.4. Оп.1. Д.2810. ЛЛ.45-47.

9.  Алтаев А.Ш., Жангуттин Б.О. История Казахстана: Хрестоматия. Т. I. – Алматы: Бастау, 2008. – 252 с.

10. Центральный государственный архив Республики Казахстан. Ф.4. Оп.1. Д.1774. ЛЛ.3-4.

11. Красовский М.И. Образ жизни казахов степных округов. Т.12. – Астана: Алтын кітап, 2007. – 287 с.