ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБРАЗА «КАЛИКИ ПЕРЕХОЖЕГО» В РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ

Калики перехожие в России были нищими высшего разряда. По мнению некоторых исследователей, институт "калик перехожих" не так прост, каким кажется на первый взгляд. Калики перехожие по летописным рассказам и по былинам — это паломники пилигримы, идущие на поклонение в Святую землю и добывающие себе пропитание милостыней. Испокон веков было принято — подавать каликам милостыню, кормить их «ради Христа».

В нищую братию, добывающую себе пропитание именем Христа, калики превратились, видимо, значительно позднее времени массовых паломничеств и хождений в Святую землю в XII —XV веках. Древние каличьи былины перешли к нищей братии в наследство, как и само имя — калики, переосмысленное и изменённое затем в калеки. Нищая братия сохранила их, пронесла сквозь века, дополнив свой собственный репертуар, достаточно богатый и ценный сам по себе. Калики-паломники и калеки-нищие — не одно и то же, хотя со временем эти два образа и совместились.

А. Н. Веселовский видел происхождение калик перехожих богомильским. Он утверждал: «наши калики перехожие странно напоминают богомильских странствующих проповедников... заповеди наших калик отвечают главным заветам богомильских «совершенных»... они отказываются от мирских благ, называя себя христовыми убогими; их жалкий вид поражал современников – постоянный эпитет наших калик: нищая братия, убогие люди, бедные убогие. Калики странствуют вместе, толпами, богомильские странники ходят всегда вдвоём и больше... Наши калики, отправляясь в путь, также избирают себе «большого атамана», а калик, посетивших Илью Муромца, некоторые редакции былины прямо называют Христом с двумя апостолами. Еретические песни, приписываемые западным катарам, напоминают наши стихи, полные отреченного содержания».[1, c. 718] Указав ещё на внешнее сходство кожаной сумы с Евангелием у богомильских странников с сумой наших калик, Веселовский заканчивает выводом: «Первые калики перехожие приходили к нам с византийского юга, центра богомильской проповеди». [1, c. 720]

Сведения о каликах перехожих есть в памятниках XII—XIV века и в былинах. Самое древнее упоминание о каликах относится к XI веку. В княжеском уставе Владимира Святославовича [7, c. 190] они перечислены среди людей соборных, церкви приданных, на которых опроче мирян (то есть помимо мирян) распространяется не княжеский, а церковный суд. В некоторых списках этого устава калики названы паломниками или сторонниками. Игумен Даниил в своих записках смешивает слова «калика» и «странник», указывая этим, что и те и другие существовали тогда же. Само фактическое появление калик в этом случае следовало бы отнести к XI веку.

В летописном сборнике, приобретённом в 1894 году Императорской Публичной библиотекой в Санкт-Петербурге, под 1163 годом записано: «В лето 6671 поставиша Иоанна архиепископом Новгородским. При сем ходили в Иерусалим калицы и при князе Ростиславе». [7, c. 190]

А когда в 1200 – 1204 годах в Заморье (Святой земле) побывал новгородец Добрыня Ядрейкович, он оставил в своей «Книге паломник» упоминание о существовавшей здесь русской колонии, где жили калики.[3]

Судя по былинам, положение калик в обществе было довольно значительное: и богатыри Владимировы, Илья Муромец, Алеша Попович, Михаил Поток Иванович, не стыдились показываться каликами, даже считали это почётным. Калик везде принимали с почётом, куда бы они не приходили. В сказаниях, калики нисколько не напоминают калек в нынешнем смысле этого слова: это были все дородные добрые молодцы, силачи, иногда и красавцы, а если и старики, то уж никак не люди, возбуждавшие к себе сострадание каким-нибудь телесным недостатком. Былинные калики — отнюдь не слепцы, не старцы, не сирые и не убогие. Как раз наоборот, в былинах всюду подчёркивается, что ни в силе, ни в удали они не уступают богатырям, а зачастую и превосходят их.

Калики в былинах исцеляют и наделяют силой Илью Муромца; сокрутившись каликой, проникает он неузнанным в Царъ-от-град; с каликой меняется одеждой и Алеша Попович, выходя на бой с Тугарином; каликами справляются Илья Муромец и Добрыня Никитич, спасая Михайла Потыка. Среди былинных героев Калика-богатырь, побивающий силушку, которой сметы нет, причем не где-нибудь, а на тых полях да на Куликовых. Не менее значителен образ другого былинного богатыря — сильного могучего Иванищо, с которым не решается вступить в единоборство даже Илья Муромец. Иванищо — тоже калика перехожая переброжая. Это калики не убогие и бессильные, которые известны исследователям XIX века, а дородные молодцы. «С телесной силой соединяется в каликах, по былинам почти постоянно, духовная сила. Это какие-то чародеи, у которых сила мышц есть выражение силы духа» – писал выдающийся филолог-славист академик И.И.Срезневский.

В прежние времена паломники – калики, названные так от особого вида обуви caliga, не всегда были нищими и убогими, и это отмечается самими духовными стихами, среди которых показан первоначальный характер каличества. Есть так называемые каличьи былины, созданные самими каликами перехожими. Самый древний текст былины «Сорок калик со каликою» известен по «Сборнику Кирши Данилова», [2, с. 308] датируемому серединой XVIII века. По мнению В. И. Калугина, «Сорок калик со каликою» - это подлинная история калик. Этот весьма распространённый духовный стих отличается сильным былинным колоритом и представляет калик в виде богатырей, удалых добрых молодцев. Но калики отличались от обычных богатырей. Богатыри, как правило, нанимались в княжеские дружины, цель калик перехожих была иная: "А итти нам, братцы, дорога не ближняя, Итти будем к городу Ерусалиму». [6] В Святую землю калики уходили из монастырей – в былинах упоминаются пустынь Ефимьева, обитель Боголюбовская. Поход в Палестину был весьма дорогим предприятием. Но Церковь не жалела средств на святое дело. Кроме того, сами калики были не бедными людьми. Это, как правило, дети боярские, купеческие, разного возраста и состояния. В Энциклопедии Брокгауза и Ефрона говорится: «Калики... одеты в шубы соболиные или гуни сорочинские, в лапотки семи шелков, с вплетённым в носке камешком самоцветным; костюм их дополняют сумки из рыжего бархата, клюки, иногда из дорогого рыбья зуба, и шляпы земли греческой».

По возвращении со Святой земли многие из калик принимали монашеский постриг или странствовали по Руси, рассказывая о своих приключениях. Возможно, они даже записывали их. Калики были образованными людьми. «Приходили калики перехожия, Они крест кладут по писаному, Поклон ведут по-ученому» – говорится в былине об Илье Муромце. [3, с. 314]

Если в стихе о сорока каликах они наделяются чертами, присущими скорее богатырям, то в стихе «На Вознесение Господне» калики представляются в совершенно ином виде, нищими слепцами, живущими подаянием, и стих является своеобразным оправданием, санкцией свыше самого нищенства.

Образ калик – слепых певцов начинает рождаться, когда помимо былин калики начинают сочинять духовные стихи – народные песни на религиозные сюжеты.

Сам быт таких певцов приводил их постоянно в соприкосновение с церковью. Они жили преимущественно около монастырей, а у монастырских ворот было главное поприще их деятельности. Старинная песня о сорока каликах с каликою, записанная Киршею Даииловым, говорит, что калики выходили из Ефимьевой пустыни, из монастыря Боголюбова. [3, с. 315] Иногда зимой калики пристраивались к кому-то на дом. На базарных площадях слепые казались заурядным промышленными людьми, которые потому и поют усердно, что хотят получить деньги. Придя на место, они становились в круг и начинали петь.

Петр I пытался прекратить бродяжничество и пристроить калик перехожих к монастырям. Он приказывал монастырям строить богадельни, ловить и вязать всякую нищую братию. Он писал такие указы, повторяя их не раз. Это было тяжелое время для калик, которое им удалось пережить. Число слепых певцов не уменьшилось, но уменьшилось количество знатоков былин.

Тогда слепые певцы появились в раскольничьей среде, из них прославились тихвинские. Слепые певцы собирались в лесных местностях на ярмарках, в вологодском и олонецком краях. В село Шунгу (Повенецкого уезда), вблизи выгорецких скитов, сходились на рыбную благовещенскую и Никольскую ярмарки до десятка артелей: пели и в одиночку, и парами, втроём и целыми десятками. Калики садились у погоста и пели духовные стихи, а толпы проезжих собирались их слушать и подавали им посильную милостыню. А отсюда уже вывозились самые длинные, лучшие и старинные былины. Слепые певцы продолжали ходить, разделив русскую землю на участки, поставив в центре места народных сходок. Имена калик перехожих, не имевших пристанища, почти всегда оставались в памяти слушателей безымянными. Но с 50-х годов XIX века земская полиция стала гонять убогих певцов с погоста и не позволяла им больше петь на улицах. [5, с. LXIV]Калики, которых встретил П. Н. Рыбников в 1860 году, уже не знали былин.

Евангельские и библейские сюжеты, народные легенды первых веков христианства и апокрифическая литература — вот три основных источника каличьей поэзии. Первообразы духовных стихов могли быть очень древними, они долгое время существовали в народе, как особенный песенный цикл рядом с былинами или светским эпосом. Такое совместное существование не могло обойтись без взаимных влияний: духовный стих проникал в былину некоторыми символическими подробностями, объяснимыми лишь из его источников, иными фантастическими образами.

Стихи знали и исполняли почти все выдающиеся сказители: Т. Г. Рябинин и его сын И. Т. Рябинин, В. П. Щеголенок, А. П. Сорокин, Г. Л. Крюков, А. М. Крюкова, И. А. Федосова, М. Д. Кривополенова, но исполняли они их в строго определённое время. Часто население перенимало многие стихи у калик. «Стихи,— отмечал П. В. Киреевский в предисловии к «Русским народным стихам»,— поются по домам, особенно стариками, а часто хором всей семьей, во время постов, когда народ считает за грех петь обыкновенные песни; но особенно сохраняются они в устах наших слепцов, ходящих, как древние рапсоды греческие, из краю в край, и поющих народу эти Стихи, им так любимые». [2, с. 320] Во второй половине XIX века исполнителями этих стихов начинают становиться и женщины. До середины 1920-х годов [9] девушки, а иногда и замужние женщины во время Великого поста собирались вместе прясть, и эти посиделки нередко сопровождались хоровым пением духовных стихов. Об обычае петь стихи в Великий пост вспоминали многие исполнительницы, записанные фольклористами Карельского научного центра РАН. Вместе с умением прясть и ткать знание стихов передавалось, как правило, по женской линии. Многие сказительницы переняли стихи в детстве от бабушки, матери, няни, соседок и тому подобное. Так, П. Е. Попова из Нюхчи, спев стихотворение о Вознесении, сказала: «Я эту песню слышала от своей матери. <…> Эту песню у нас мать пела в канун вербного воскресенья» [9]. Крестьянка А. Т. Шелоникова, выросшая на Выгозере, сообщила собирателям: «Нищие приезжали из Каргополя. Милостины собирали. По фатерам ходят, сидят и поют. Вперед не проходят, на лавку сядут и поют. Старухи у них стихи перенимали» [9]. Несколько исполнительниц и общерусских, и старообрядческих духовных стихов указали, что стихотворение они или их родственники переняли от калик, которые оставались в их доме в течение нескольких дней. Так не без влияния каличества возникли «полубродячие» певцы. Нуждающиеся крестьяне наряду с каликами могли за подаяние исполнять стихи и былины в своей волости или даже в родной деревне. О существовании «переходного» типа исполнителей, которых нельзя отнести ни к профессиональным бродячим певцам, ни к оседлым сказителям-крестьянам, писал ещё П. Н. Рыбников. Он полагал, что это большей частью портные, которые «имеют оседлость и не нуждаются в деньгах». Вероятно, и портные, и обедневшие крестьяне могли в случае нужды использовать своессказительское искусство и для заработка. В ответ на вопрос собирателей об исполнителях былин крестьяне «всегда ссылаются на калик, они, мол, знали». [9]

Литература:

1. Веселовский А. Н. Калики перехожие и богомильские странники / / Вестник Европы, 1872. Апрель – 682 – 722 с.

2. Калугин В. И. Струны рокотаху...: Очерки о русском фольклоре . - М.: Современник, 1989 – 623 с.

3. Крылов И. Эти странные калики. – [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pressmon.com/cgi-bin/press_view.cgi?id=1373772

4. Максимов С. В. Бродячая Русь Христа ради-С. - Пб., 1877 – 465 с.

5. Песни собранные Рыбниковым П.Н. Т. I. - М.: Издание фирмы «Сотрудник школ», 1909 – 512 с.

6. Синягин А. А. Из книги "Абаев В.И. Избранные труды: религия, фольклор, литература". Владикавказ, издательство "Ир", 1990. [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.anaharsis.ru/biblio/duh_kult/tsag_sod.htm

7. Срезневский И. И. Калики Древнего времени / / Записки Императорской Академии Наук, т. 1, кн. II., 1862. – 186 – 210 c.

8. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1894 год, СПб., 1897 - 133 с.

9. Федорова С. В. Севернорусские духовные стихи и их исполнители. Вологда: Книжное наследие, 2007. – [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.booksite.ru/fulltext/suda/kov/5_05.htm