ВОЛШЕБНИК ИЗ ГЕЛЬ-ГЬЮ

 «Если любовь к Грину А. сохраняется в зрелые годы, значит, человек уберег свое сердце от постарения». Нагибин Ю. [2, с.6].

«Грин ‒ замечательный писатель. Это известно нам всем. Грин для многих из современных наших писателей был шко­лой во многих отношениях. Для меня лично Грин ‒ один из любимейших мастеров, ‒ мастер удивительный, в своем роде единственный в русской литературе». Олеша Ю. [2, с.6].

«Он торопил новую жизнь, ему казалось, что развивалась она медленно. Ему хотелось подтолкнуть ее, и он верил, что с этой жизнью придут новые люди ‒ высоких помыслов и неви­данного благородства». Паустовский К. [3, с.11].

«Я одного из них запомнил с детства. В беседах, в книгах он оставил мне скупое беспокойное наследство, Тревогу о приснившейся стране». Рождественский Вс.  «Памяти А. С. Грина» [4, с.14].

«Он любил живую, красивую, сильную жизнь, его герои ищут справедливость, свободу, верят в высоту человеческих подвигов, исканий, в высоту духа». Тихонов Л. [3, с.10].

«Собранный в некий волшебный фокус, свет любви и ка­кого-то романтического доброжелательства в рассказах А. Грина радостно воздействует на душу; они ‒ эти расска­зы ‒ навевают  стремление к добру,  изяществу, нежности». Щеглов М. [3, с.11].

 «Несомненно, что А. С. Грин является одним из оригиналь­нейших писателей в русской литературе, многие книги его, от­личающиеся совершенством формы и столь редким у нас аван­тюрным сюжетом, любимы молодежью». Фадеев А., Либединский Ю. [3, с.11].

Говорить о жизни А. Грина трудно.

Автобиографическая справка

Родился Александр Степанович Гриневский (Грин) 23 ав­густа 1880 года в уездном городке Вятской губернии ‒ Сло­бодском. Отец его Степан Евзибеевич, попал в ссылку еще в 1863 году [5, с.5].

В семье вышучивали мальчика за его странную любовь к книгам, за писание стихов, за тягу к каким-то приключени­ям ‒ в лесу и на реке, за неутихающие бунты по поводу лю­бого запрета.

Застенчивый Саша страдал и плакал, когда оскорбляли. Это осталось навсегда ‒ крайняя чувствительность.

Вторым, если не главным и любимым домом мальчика был лес. Природа врачевала его раны и питала фантазию. И еще была любовь, он обожал писать сочинения, пренебрегая в школьной премудрости всем остальным.

С одиннадцати до пятнадцати лет он перепробовал много ремесел. Был переписчиком, чертежником, переплетчиком. Но, ни в чем не проявлял должного прилежания [5, с.27].

В разные эпохи по-разному обнаруживает себя максима­лизм юношеских желаний. Наши мальчики мечтают о космосе.

Сегодня максимальное ‒ космос. Мальчики прошлого века с той же жаждой глобального приложения сил, мечтали о покорении неизвестных материков. В мечтах, навеянных Жюлем Верном, Майн Ридом, Брет-Гартом, они видели себя покорителями стихий, следопытами, золотоискателями. Книги давали толчок воображению, заслоняли скучную жизнь. Признание взрослого Грина: «Слова «Ориноко», «Миссисипи», «Суматра» звучали для меня как музыка...» Первое в жизни путешествие. Он в Одессе. Немыслимое и близкое ‒ вот оно рядом, мечты и паруса, синий рейд, морская, чуть туманная даль... Море лежало у его ног, а он был от него не ближе, чем в Вятке. За обученье морскому делу надо было платить, ему платить не хотели, матрос нужен был выносливый, с обезья­ньей сноровкой, а он малосильный, узкоплечий, даже по виду не годился для трудной моряцкой работы [5, с.47].

Наконец, правдами и неправдами, попал он на транспорт­ный пароход «Платон». В этом плавании он увидел и запомнил порты Севастополя, Ялты, Батуми, Феодосии, которые потом лягут разными оттенками на карту «Гринландии», послужив прообразом фантастических гаваней Лисса, Покета, Зурбагана, Гель-Гью... Но не от счастья, а от непосильной работы кружилась у него голова, и не от радости, а от обид колоти­лось сердце.

У его мечты было иное лицо. Вот признание: «Я был вечно погружен в свое, собственное представление о матросской жизни ‒ той самой, которую испытывал теперь реально. Я был наивен, мало что знал о людях, не умел жить тем, чем живут окружающие, был нерасторопен, не силен, не сообра­зителен».

Матросом на пароходе сходил он в Египет. И казалось бы, должен уже человек понять, что жизнь устроена совсем не так, как рассказано в прочитанных им книгах, но нет: только прибыл пароход в Александрию, как молодой моряк отправился через весь город ‒ посмотреть африканскую пустыню Сахара и... львов [5, с.68].

Это был единственный случай ознакомления Гриневского с африканской экзотикой. А вернувшись в Одессу, он понял, карьера моряка ему не удалась, и в августе 1871 года отпра­вился обратно в Вятку.

Так разбилась первая мечта романтически настроенного юноши. Моряком он не стал, тропические страны оказались недоступными, а труд матроса ‒ тяжелым и изнурительным.

Потом были годы бесплодных поисков какого-нибудь места в жизни, или, как было принято выражаться в обывательских семьях, поиски «занятия». Грин был банщиком, служил пис­цом в канцелярии, писал в трактире для крестьян в суд.

Но в Вятке он долго не выдержал и уехал в Баку. Жизнь в Баку была так отчаянно тяжела, что у Грина осталось о ней как воспоминание о непрерывном холоде и мраке. Жизнь Грина, особенно бакинская, многими своими чертами напоми­нает юность Максима Горького. И Горький, и Грин прошли босячество, но Горький вышел из него человеком высокого гражданского мужества и величайшим писателем-реалистом, Грин же ‒ фантастом [5, с.79].

Из Баку Грин снова вернулся в Вятку. И опять им овладела жажда счастливого случая, и зимой в жес­токие морозы, он ушел на Урал ‒ искать золото. Грин ра­ботал на Шуваловских приисках, был дровосеком и сплавщи­ком. Но окончилась и эта работа.

Отец мечтал сделать из Александра, своего первенца «нас­тоящего человека» ‒ доктора или инженера. И сидеть на шее старика-отца было Грину невыносимо. Тогда он решил идти в солдаты.

Грин служил в пехотном полку в Пензе, где впервые встре­тился с эсерами и начал читать революционные книги. Про­служив около года, Грин дезертировал из полка и ушел в ре­волюционную работу.

Грин работал в Киеве и Севастополе, где прославился среди матросов и солдат крепостной артиллерии как горячий увлекательный подпольный оратор.

Осенью 1903 года Грин был арестован в Севастополе. В биографии Грина наступает провал.

Известно, что с чужим паспортом он уехал в Петербург, и здесь, в газете «Биржевые ведомости» был напечатан его пер­вый рассказ. Грин начал печататься. Годы унижений и голода, правда, очень медленно, но все, же уходили в прошлое.

Первые месяцы свободного и любимого труда Грину каза­лись чудом.

Вскоре Грин опять был арестован по старому делу о при­надлежности к партии эсеров, просидел год в тюрьме, а затем выслан в ссылку. В ссылке он много  писал, читал, охотился.

В 1912 году Грин вернулся в Петербург. Здесь начался лучший период его жизни, своего рода «болдинская осень». В то время Грин писал почти непрерывно. С ненасытной жаж­дой он перечитывал множество книг, хотел все знать, испы­тать, перенести в свои рассказы.

Он очень ценил Мериме и считал его «Кармен» одной из лучших книг в мировой литературе. Грин много читал Мопа­ссана, Флобера, Бальзака, Стендаля, Чехова (рассказами Чехова Грин был потрясен), Горького, Свифта, Д. Лондона. Он часто перечитывал биографию Пушкина, а в зрелом возрасте увлекался чтением энциклопедий [6, с.123].

Грин был не избалован вниманием и потому очень ценил его. Даже самая обычная в человеческих отношениях ласка или дружеский поступок вызывали у него глубокое волнение. Так случилось, например, когда жизнь впервые столкнула Грина с Максимом Горьким.

«Из самого глубокого отчаяния и ожидания смерти, ‒ пи­шет жена писателя, ‒ Грин был возвращен к жизни рукою Горького. Часто по ночам, вспоминая свою тяжелую жизнь и помощь Горького, еще не оправившийся от болезни Грин пла­кал от благодарности».

В 1924 году Грин переехал в Феодосию, где прожил до 1930 года. Там он много писал. Иногда часами он сидел в кресле, думал и курил, и, в это время его нельзя было трогать. Грин погружался в раздумья так глубоко, что почти глох и слеп, и вывести его из этого состояния было трудно. Грин любил Феодосию ‒ знойный город у зеленого мутноват; ого моря, пост­роенный на белой каменистой земле.

Осенью 1930 года Грин переехал из Феодосии в Старый Крым ‒ город цветов, тишины и развалин. Здесь он и умер от мучительной болезни.

***

Основные произведения А. С. Грина

1.     Грин А. С. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т. 1-6. - М.: Правда, 1975.

2.     Грин А. С. Избранные произведения. В 2-х т. ‒ Симферо­поль: Таврия, 1976.

3.     Грин А. С. Алые паруса: Романы. ‒ Минск: Наука и тех­ника, 1979. ‒ 384 с, ил.

4.     Грин А. С. Алые паруса. Феерия. Новеллы. ‒ М.: Моск. рабочий, 1979. ‒ 286 с, ил.

5.     Грин А. С. Алые паруса. — Бегущая по волнам. — Золотая цепь: Романы. — М.: Дет. лит. 1974. — 431 с, ил.

6.     Грин А. С. Бегущая по волнам: Роман. ‒ М.: Сов. Россия, 1977. ‒ 182 с, цв., ил.

7.     Грин А. С. Белый шар: Повести и рассказы. ‒ М.: Мол. гвардия, 1966. ‒ 464 с.

8.     Грин А. С. Джесси и Моргиана. ‒ Л.: Лениздат, 1966. ‒ 508 с, ил.

9.     Грин А. С. Золотая цепь. ‒ Дорога никуда: Романы. ‒ М.: Известия, 1960. ‒ 388 с, ил.

10.                       Грин А. С. Фанданго. ‒ Симферополь: Крым, 1966. ‒ 543 с, ил.

11.                       Грин А. С. Четырнадцать футов: Рассказы. ‒ Кемерово: Кн. изд-во, 1978. ‒ 192 с, ил.

Читайте Грина. Умейте постигать за экзотическими имена­ми и названиями свою землю, своих людей, те думы, муки и радости, которыми живут они; будьте такими же верными и преданными друзьями, как герои Грина; верьте слову и никог­да не нарушайте его сами; умейте отдать дружбе все самое дорогое, что у вас есть; ненавидьте мещанство, трусость, рабо­лепие; не склоняйте головы перед бурями жизни ‒ и пусть вам всегда светят алые паруса; мечты и надежды, и пусть у вас под ногами всегда будет твердая земля, на которой поло­жено царить человеку [1, с.36].

Литература:

1.     Аужанова Н.Б. Неистовый мечтатель. - Алматы, ГРЮБ, 1981. - 36 с.

2.     Воспоминания об Александре Грине. /Сост. В. Сандлер. ‒ Л. Лениздат, 1972. ‒ 607 с.

3.     Ковский В. Е. Романтический мир Александра Грина. ‒ М.: Наука, 1969. ‒ 296 с.

4.     Михайлова Л. М. Александр Грин. ‒ М.: Худож. литера­тура, 1972. ‒ 192 с. с портр.

5.     Прохоров Е. И. Александр Грин. ‒ М.: Просвещение, 1970. ‒ 119 с.

6.     Харчев В. В. Поэзия и проза Александра Грина. ‒ Горь­кий: Волго-Вятское кн. изд-во, 1975. ‒ 256.