Увага! Всі конференції починаючи з 2014 року публікуються на новому сайті: conferences.neasmo.org.ua
Наукові конференції
 

ОТНОШЕНИЕ УЗБЕКИСТАНА С ТУРЦИЕЙ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ: ЦЕЛИ СТОРОН В СОТРУДНИЧЕСТВЕ

Автор: 
Наиль Янборисов (Астрахань, Россия)

Безусловным лидером в отношениях государств Центральной Азии с южными соседями с момента их выхода на международную арену и по настоящее время является Турция. Она была первой страной, признавшей государственный суверенитет пяти республик Центральноазиатского региона. За прошедшие с тех пор годы сотрудничество центральноазиатских республик с Турцией в политической, военно-технической, торговой, экономической, культурной и других областях получило значительное развитие. К стабильности взаимоотношений стремятся как центральноазиатские государства, так и Турция, хотя интересы сторон далеко не во всем совпадают.

На начальном этапе отношений с новыми независимыми государствами Центральной Азии перед Турцией стояла дилемма – самостоятельно укреплять свое влияние в регионе или выступать в качестве союзника стран Европы и особенно США; выбор был сделан в пользу второго варианта.1 Что касается суверенных республик Центральной Азии, стремление Турции быть «посредником» в налаживании отношений между ними и странами Запада в принципе не отвечало их планам. Государства Центральной Азии вступили в прямые контакты с США на начальном же этапе своего суверенитета; одновременной они установили отношения с ведущими странами Европы, стали участниками Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в конце января 1992 г. и т.д. Вместе с тем поддержка, оказываемая Турции ведущими международными валютно-финансовыми учреждениями, расширила возможности Турции в налаживании и укреплении торгово-экономических связей с новыми независимыми государствами Центральной Азии.

Важное значение для укрепления отношений между Турцией, с одной стороны, и Казахстаном, и Киргизией, Туркменистаном и Узбекистаном, с другой, имели общность этно-лингвистических корней и близость культурных традиций. Этот фактор существенно облегчил налаживание контактов между сторонами практически на всех уровнях, в том числе обеспечив преимущества турецкому бизнесу при адаптации к специфическим условиям центральноазиатского общества перед его конкурентами из нетюркоязычных стран. Большой интерес официальных и общественно-политических кругов молодых государств вызывала турецкая модель создания светского государства в мусульманском обществе. В первые годы независимости правящая элита центральноазиатских республик стремилась использовать при выработке своей модели перехода к рыночным отношениям опыт экономического и политического развития Турции как государства, в котором сосуществуют принципы демократии и секуляризма с традициями мусульманского общества.2 Тем не менее, в государствах Центральной Азии не привилась идея «универсальности» турецкой модели развития3.

Наряду с установлением контактов с молодыми государствами Центральной Азии на двусторонней основе, Турция прилагали настойчивые усилия, направленные на создание некоего сообщества тюркских стран под ее эгидой. Реализация этой идеи была призвана утвердить влияние – политическое, экономическое, идеологическое – Турции в огромном ранее закрытом для внешнего воздействия регионе.

Однако попытки Анкары направить сотрудничество Турции с суверенными республиками Центральной Азии в русло создания некоего сообщества тюркских стран встретили противодействие со стороны молодых государств. Курс Анкары на объединение тюркских стран под эгидой Турции вошел в противоречие с их стремлением проводить самостоятельную внешнюю политику; при этом Узбекистан и Казахстан рассчитывали играть ведущую роль на центральноазиатской арене межгосударственных отношений. Неприятие правящей элитой и основной частью общественно-политических кругов стран региона идеи «тюркского единства» имеет под собой прочную основу – развитое национальной самосознание казахов, узбеков и других титульных народов центральноазиатского региона.

В первые годы независимости в общественно-политических кругах республик Центральной Азии было немало приверженцев ориентации на Турцию, полагавших, что она может помочь решить острые социально-экономические проблемы, стоящие перед молодыми государствами4. Определяющее же значение в этом вопросе имела и имеет позиция тех политических сил и деятелей, которые находятся у руля государственной политики в суверенных республиках Центральной Азии. Она была четко выражена еще во время первой встречи лидеров шести тюркских государств в Стамбуле в октябре 1992 года. В подготовленном турецкой стороной проекте документа, который предполагалось принять по итогам встречи, было заявлено, что тюркские государства берут курс на интеграцию с Турцией в силу общих исторических корней, языковой и культурной общности, единой ментальности. Президенты Казахстана Н. Назарбаев и Узбекистана И. Каримов отказались подписать предложенный проект заключительного документа. Н. Назарбаев, в частности, предложил восстанавливать связи бывших советских республик и Турции цивилизованно, уважая только что приобретенную независимость, суверенитет каждого государства5. Этой позиции руководители республик Центральной Азии придерживались и впоследствии.

В то же время государства Центральной Азии были заинтересованы в сотрудничестве с Турцией в военно-технической области на двусторонней основе, в особенности вследствие наличия у Турции военного снаряжения и техники, производимой в странах НАТО. В свою очередь, турецкие подразделения неизменной принимали участие в многонациональных миротворческих учениях под кодовым названием «Центразбат», проводимых с 1997 г. ежегодно в рамках программы НАТО «Партнерство во имя мира» на территории республик Центральной Азии6.

В первые годы независимости южных республик бывшего СССР Турция отдавала явное предпочтение контактам с Узбекистаном. В свою очередь, руководство молодого государства проявило заинтересованность в налаживании и углублении отношений с Турцией.

Официальный визит президента Узбекистана И. Каримова в Анкару в середине декабря 1991 г. положил начало интенсивным узбекистано-турецким контактам на высшем уровне. Во время узбекистано-турецких переговоров на высшем и других уровнях, состоявшихся на этапе становления взаимоотношений были подписаны документа, которые наряду с созданием международно-правовой основы отношений, определили широкий спектр сфер взаимодействия двух стран.

Политико-дипломатическая активность Турции, в частности в Узбекистане подкреплялась расширением торгово-экономических связей. В первые годы независимости Узбекистана турецкая сторона согласилась предоставить молодому государству товарные кредиты для импорта продовольствия и другой продукции, в том числе медикаментов и медицинского оборудования. Содействие турецкой стороны сыграло важную роль в становлении отношений между двумя государствами7.

По данным на 31 января 1995 г., Узбекистан использовал турецкие товарные кредиты на общую сумму 125 млн.долл. Кроме того, Анкара приняла на себя обязательство предоставить Ташкенту инвестиционные кредиты также в объеме 125 млн.долл.

Государственный Эскимбанк Турции, через который реализовывалась основная часть заемных средств Узбекистану, активно взаимодействовал в этой сфере с международными валютно-финансовыми организациями и соответствующими структурами некоторых государств.

Турецкий капитал отдает предпочтение таким секторам экономики, как сфера услуг (включая гостиничный бизнес), текстильная, пищевая и некоторые другие отрасли легкой промышленности, строительство, в которых не требуются крупные капиталовложения.

В середине 90-х годов сумма турецких прямых инвестиций, вложенных в экономику центральноазиатской республики, и предоставленных ей инвестиционных кредитов достигла 1 млрд.долл. Однако последствия финансово-экономических кризисов в Турции в конце 90-х – начале 2000-х годов привели к снижению инвестиционной деятельности турецких государственных структур и частного капитала в Центральной Азии, в том числе в Узбекистане.

Активные контакты Ташкента и Анкары, в том числе регулярные встречи высших государственных деятелей, характерные для периода становления узбекистано-турецких отношений, продолжались и во второй половине 90-х годов. Наряду с решением актуальных вопросов двусторонних отношений, стороны уделяли внимание рассмотрению региональных проблем, в первую очередь, ситуации в Афганистане.

Вместе с тем в середине 90-х годов возникли, а впоследствии усилились разногласия между Ташкентом и Анкарой, связанные с тем, что в Турции нашли прибежище оппозиционные властям Узбекистана деятели, пользующиеся поддержкой влиятельных турецких политических кругов.

Узбекистанским властям было известно, что к финансированию террористической организации Исламское движение Узбекистана (ИДУ) причастны некоторые турецкие организации и благотворительные фонды, хотя и действующие за пределами Турции.

Преодоление охлаждения в турецко-узбекистанских отношениях было одной из задач официального визита президента Турции А. Сезера в Ташкент в октябре 2000 года. В совместном заявлении «О сотрудничестве между Республикой Узбекистан и Турецкой Республикой» главы государств подчеркнули, что «решительно осуждают и выступают против любых форм экстремизма, международного терроризма и вызовов территориальной целостности и суверенитету государств».

В целом же для начала XXI века характерно снижение активности узбекистано-турецких контактов. Отмеченные выше разногласия между Ташкентом и Анкарой по вопросу о связях между влиятельными политическими силами Турции и эмигрировавшими в эту и другие страны представителями узбекской оппозиции приглушены, но не устранены. Произошла стагнация торгово-экономических связей между двумя странами. Финансовые и иные возможности Турции в области экономики не оправдали ожиданий Ташкента. Да и в самой Турции уже прошла былая эйфория, порожденная надеждами на обретение лидерства в «тюркском сообществе». Вместе с тем Турция, обладающая значительно большими экономическими ресурсами по сравнению с другими государствами Среднего Востока, является ведущим региональным торгово-экономическим партнером Узбекистана.



Литература:

  1. Белокреницкий В.Я., «Центральная Азия в евразийской перспективе» // «Восток», № 6, 1996.

  2. Каримов И., «Узбекистан: национальная независимость, экономика, политика, идеология», 1993.

  3. Мукимджанова Р.М., «Страны Центральной Азии. Азиатский вектор притяжения», М., 2010.

  4. Назарбаев Н., «Мы строим новое государство. Труды и речи», М., 2000.





1 В.Я Белокреницкий, «Центральная Азия в евразийской перспективе» // «Восток», № 6, 1996, с. 94-95

2 И. Каримов, «Узбекистан: национальная независимость, экономика, политика, идеология», 1993, с.54.

3 Р. М. Мукимджанова, «Страны Центральной Азии. Азиатский вектор притяжения», М., 2010, с. 40

4 Н. Назарбаев, «Мы строим новое государство. Труды и речи», М., 2000, с. 141.

5 Н. Назарбаев. «Мы строим новое государство. Труды и речи», М., 2000, с. 141-142.

6 Голос Узбекистана, 26.09.1997; Коммерсантъ, 13.09.2000; Народное слово, 02.12.2000.

 

7 Р. М. Мукимджанова, «Страны Центральной Азии. Азиатский вектор притяжения», М., 2010, с. 43-44.