ОТНОШЕНИЕ УЗБЕКИСТАНА С ТУРЦИЕЙ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ: ЦЕЛИ СТОРОН В СОТРУДНИЧЕСТВЕ

Безусловным лидером в отношениях государств Центральной Азии с южными соседями с момента их выхода на международную арену и по настоящее время является Турция. Она была первой страной, признавшей государственный суверенитет пяти республик Центральноазиатского региона. За прошедшие с тех пор годы сотрудничество центральноазиатских республик с Турцией в политической, военно-технической, торговой, экономической, культурной и других областях получило значительное развитие. К стабильности взаимоотношений стремятся как центральноазиатские государства, так и Турция, хотя интересы сторон далеко не во всем совпадают.

На начальном этапе отношений с новыми независимыми государствами Центральной Азии перед Турцией стояла дилемма – самостоятельно укреплять свое влияние в регионе или выступать в качестве союзника стран Европы и особенно США; выбор был сделан в пользу второго варианта.¹ Что касается суверенных республик Центральной Азии, стремление Турции быть «посредником» в налаживании отношений между ними и странами Запада в принципе не отвечало их планам. Государства Центральной Азии вступили в прямые контакты с США на начальном же этапе своего суверенитета; одновременной они установили отношения с ведущими странами Европы, стали участниками Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в конце января 1992 г. и т.д. Вместе с тем поддержка, оказываемая Турции ведущими международными валютно-финансовыми учреждениями, расширила возможности Турции в налаживании и укреплении торгово-экономических связей с новыми независимыми государствами Центральной Азии.

Важное значение для укрепления отношений между Турцией, с одной стороны, и Казахстаном, и Киргизией, Туркменистаном и Узбекистаном, с другой, имели общность этно-лингвистических корней и близость культурных традиций. Этот фактор существенно облегчил налаживание контактов между сторонами практически на всех уровнях, в том числе обеспечив преимущества турецкому бизнесу при адаптации к специфическим условиям центральноазиатского общества перед его конкурентами из нетюркоязычных стран. Большой интерес официальных и общественно-политических кругов молодых государств вызывала турецкая модель создания светского государства в мусульманском обществе. В первые годы независимости правящая элита центральноазиатских республик стремилась использовать при выработке своей модели перехода к рыночным отношениям опыт экономического и политического развития Турции как государства, в котором сосуществуют принципы демократии и секуляризма с традициями мусульманского общества.² Тем не менее, в государствах Центральной Азии не привилась идея «универсальности» турецкой модели развития³.

Наряду с установлением контактов с молодыми государствами Центральной Азии на двусторонней основе, Турция прилагали настойчивые усилия, направленные на создание некоего сообщества тюркских стран под ее эгидой. Реализация этой идеи была призвана утвердить влияние – политическое, экономическое, идеологическое – Турции в огромном ранее закрытом для внешнего воздействия регионе.

Однако попытки Анкары направить сотрудничество Турции с суверенными республиками Центральной Азии в русло создания некоего сообщества тюркских стран встретили противодействие со стороны молодых государств. Курс Анкары на объединение тюркских стран под эгидой Турции вошел в противоречие с их стремлением проводить самостоятельную внешнюю политику; при этом Узбекистан и Казахстан рассчитывали играть ведущую роль на центральноазиатской арене межгосударственных отношений. Неприятие правящей элитой и основной частью общественно-политических кругов стран региона идеи «тюркского единства» имеет под собой прочную основу – развитое национальной самосознание казахов, узбеков и других титульных народов центральноазиатского региона.

В первые годы независимости в общественно-политических кругах республик Центральной Азии было немало приверженцев ориентации на Турцию, полагавших, что она может помочь решить острые социально-экономические проблемы, стоящие перед молодыми государствами⁴. Определяющее же значение в этом вопросе имела и имеет позиция тех политических сил и деятелей, которые находятся у руля государственной политики в суверенных республиках Центральной Азии. Она была четко выражена еще во время первой встречи лидеров шести тюркских государств в Стамбуле в октябре 1992 года. В подготовленном турецкой стороной проекте документа, который предполагалось принять по итогам встречи, было заявлено, что тюркские государства берут курс на интеграцию с Турцией в силу общих исторических корней, языковой и культурной общности, единой ментальности. Президенты Казахстана Н. Назарбаев и Узбекистана И. Каримов отказались подписать предложенный проект заключительного документа. Н. Назарбаев, в частности, предложил восстанавливать связи бывших советских республик и Турции цивилизованно, уважая только что приобретенную независимость, суверенитет каждого государства⁵. Этой позиции руководители республик Центральной Азии придерживались и впоследствии.

В то же время государства Центральной Азии были заинтересованы в сотрудничестве с Турцией в военно-технической области на двусторонней основе, в особенности вследствие наличия у Турции военного снаряжения и техники, производимой в странах НАТО. В свою очередь, турецкие подразделения неизменной принимали участие в многонациональных миротворческих учениях под кодовым названием «Центразбат», проводимых с 1997 г. ежегодно в рамках программы НАТО «Партнерство во имя мира» на территории республик Центральной Азии⁶.

В первые годы независимости южных республик бывшего СССР Турция отдавала явное предпочтение контактам с Узбекистаном. В свою очередь, руководство молодого государства проявило заинтересованность в налаживании и углублении отношений с Турцией.

Официальный визит президента Узбекистана И. Каримова в Анкару в середине декабря 1991 г. положил начало интенсивным узбекистано-турецким контактам на высшем уровне. Во время узбекистано-турецких переговоров на высшем и других уровнях, состоявшихся на этапе становления взаимоотношений были подписаны документа, которые наряду с созданием международно-правовой основы отношений, определили широкий спектр сфер взаимодействия двух стран.

Политико-дипломатическая активность Турции, в частности в Узбекистане подкреплялась расширением торгово-экономических связей. В первые годы независимости Узбекистана турецкая сторона согласилась предоставить молодому государству товарные кредиты для импорта продовольствия и другой продукции, в том числе медикаментов и медицинского оборудования. Содействие турецкой стороны сыграло важную роль в становлении отношений между двумя государствами⁷.

По данным на 31 января 1995 г., Узбекистан использовал турецкие товарные кредиты на общую сумму 125 млн.долл. Кроме того, Анкара приняла на себя обязательство предоставить Ташкенту инвестиционные кредиты также в объеме 125 млн.долл.

Государственный Эскимбанк Турции, через который реализовывалась основная часть заемных средств Узбекистану, активно взаимодействовал в этой сфере с международными валютно-финансовыми организациями и соответствующими структурами некоторых государств.

Турецкий капитал отдает предпочтение таким секторам экономики, как сфера услуг (включая гостиничный бизнес), текстильная, пищевая и некоторые другие отрасли легкой промышленности, строительство, в которых не требуются крупные капиталовложения.

В середине 90-х годов сумма турецких прямых инвестиций, вложенных в экономику центральноазиатской республики, и предоставленных ей инвестиционных кредитов достигла 1 млрд.долл. Однако последствия финансово-экономических кризисов в Турции в конце 90-х – начале 2000-х годов привели к снижению инвестиционной деятельности турецких государственных структур и частного капитала в Центральной Азии, в том числе в Узбекистане.

Активные контакты Ташкента и Анкары, в том числе регулярные встречи высших государственных деятелей, характерные для периода становления узбекистано-турецких отношений, продолжались и во второй половине 90-х годов. Наряду с решением актуальных вопросов двусторонних отношений, стороны уделяли внимание рассмотрению региональных проблем, в первую очередь, ситуации в Афганистане.

Вместе с тем в середине 90-х годов возникли, а впоследствии усилились разногласия между Ташкентом и Анкарой, связанные с тем, что в Турции нашли прибежище оппозиционные властям Узбекистана деятели, пользующиеся поддержкой влиятельных турецких политических кругов.

Узбекистанским властям было известно, что к финансированию террористической организации Исламское движение Узбекистана (ИДУ) причастны некоторые турецкие организации и благотворительные фонды, хотя и действующие за пределами Турции.

Преодоление охлаждения в турецко-узбекистанских отношениях было одной из задач официального визита президента Турции А. Сезера в Ташкент в октябре 2000 года. В совместном заявлении «О сотрудничестве между Республикой Узбекистан и Турецкой Республикой» главы государств подчеркнули, что «решительно осуждают и выступают против любых форм экстремизма, международного терроризма и вызовов территориальной целостности и суверенитету государств».

В целом же для начала XXI века характерно снижение активности узбекистано-турецких контактов. Отмеченные выше разногласия между Ташкентом и Анкарой по вопросу о связях между влиятельными политическими силами Турции и эмигрировавшими в эту и другие страны представителями узбекской оппозиции приглушены, но не устранены. Произошла стагнация торгово-экономических связей между двумя странами. Финансовые и иные возможности Турции в области экономики не оправдали ожиданий Ташкента. Да и в самой Турции уже прошла былая эйфория, порожденная надеждами на обретение лидерства в «тюркском сообществе». Вместе с тем Турция, обладающая значительно большими экономическими ресурсами по сравнению с другими государствами Среднего Востока, является ведущим региональным торгово-экономическим партнером Узбекистана.

Литература:

1. Белокреницкий В.Я., «Центральная Азия в евразийской перспективе» // «Восток», № 6, 1996.

2. Каримов И., «Узбекистан: национальная независимость, экономика, политика, идеология», 1993.

3. Мукимджанова Р.М., «Страны Центральной Азии. Азиатский вектор притяжения», М., 2010.

4. Назарбаев Н., «Мы строим новое государство. Труды и речи», М., 2000.