ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОБРАЗЫ УИЛЬЯМА ШЕКСПИРА В ПЕРЕВОДАХ А.ШАРАКШАНЭ

Уильям Шекспир – это одна из самых крупных фигур в мировой классической литературе, которая до сих пор для многих исследователей является загадкой, неразгаданной тайной. Особую загадочность в поэтическом наследии великого драматурга представляет собой его сонетный цикл, который впервые был опубликован в самом начале XVII века.

Созданные У.Шекспиром художественные образы в сонетах часто становились предметом научных изысканий литераторов, лингвистов и переводоведов. Новые переводы произведений У.Шекспира позволяют возобновлять и продолжать подобные исследования, где методом сравнительно-сопоставительного анализа можно выявить примеры трансформации образности и, тем самым, проследить литературные нити между народами сопоставляемых языков.

Переводы сонетов Александра Шаракшанэ были опубликованы в 2009 г. и, по нашему мнению, олицетворяют собой «новое», «современное» видение литературного наследия У.Шекспира.

Переходя собственно к анализу художественных образов У. Шекспира в переводах А. Шаракшанэ, считаем необходимым отметить следующее: художественный образ – это основная категория литературы как искусства, которая в свою очередь представляет собой необъятное поле для деятельности переводчиков художественной литературы. Поэзия, как особый вид художественной литературы, является наиболее сложным для перевода жанром, что обусловлено присущими только этому виду искусства характеристиками, такими как сложная образная система, облаченная в определенную устоявшуюся форму повествования. Кроме того, что переводчику приходится соответствовать всем требованиям жанра в своем переводе, ему приходится решать и переводческие задачи, обусловленные различием языковых структур языков, с которыми он имеет дело, а это еще более усложняет основную цель, поставленную перед ним – адекватное воспроизведение художественных образов оригинала с сохранением формы первоисточника. «Переводчиков увлекает трудная задача – найти в русском поэтическом языке адекватные средства, чтобы представить читателю лирику великого Барда в ее истинной глубине и сложности. Возможно этот поиск никогда не закончится – мы всегда будем перечитывать бессмертные стихи, открывать в них что-то новое …» [1, с. 27].

В сонете № 3 У. Шекспир изображает образ молодости, юности как «lovely April» («милый апрель»), что в переводах А. Шаракшанэ уже представлено как «дни златые». В данном случае переводчик использовал такую переводческую трансформацию, как прием генерализации (обобщение), заменив конкретный месяц года неопределенным, обобщенным периодом времени. Использование устаревшее поэтическое «златые» позволяет А. Шаракшанэ воспроизвести дух далекого шекспировского времени, елизаветинской эпохи.

В сонете № 5 образ старости представлен «hideous winter» («ужасная, отвратительная зима»), которая покрывает все вокруг морозом, а ее снега отнимают красоту листьев. Переводчик предлагает адекватный перевод данного эпитета, использовав переводческий прием смыслового развития: у А. Шаракшанэ художественный образ старости – это не просто «ужасная» или «отвратительная» зима, а зима «злая».

Образ восходящего солнца в сонете № 7 воплощен Шекспиром в «пылающую голову/burning head», которая сопоставляется с «sacred majesty» в оригинале (перевод: «святое величие») и с «богом» в переводах А. Шаракшанэ.

Образ смерти в оригинальном 12-ом сонете (а также на протяжении всего сонетного свода) и его переводе – это «Время с косой» («Time’s scythe»), от которого нет спасения или защиты («And nothing ‘gainst Time’s scythe cane make defence»). Здесь же этот образ далее описан как «Время … с колючей белой бородой» («Time … with white and bristly beard»). В данном примере перевода мы видим лишь перестановку двух прилагательных, что, по нашему мнению, было продиктовано требованиями создания рифмы в данном катрене.

На протяжении всего 21 сонета Шекспир описывает образ красоты следующими примерами метафоры и эпитета: … with sun and moon, with earth and sea’s rich gems, with April’s first-born flowers… Перевод А. Шаракшанэ терцета с данными строками звучит следующим образом: … Луной и солнцем, перлом недр и вод, апрельским цветком… Мы видим использование устаревшего «перл», что позволяет русскоязычному читателю ощутить оттенки старого века. В данном случае перевода использована такая переводческая трансформация, как конкретизация: если Шекспир дает обобщенное «rich gems» («драгоценные камни»), то в переводах А. Шаракшанэ это уже конкретный вид драгоценных камней – «перл» или «жемчужина». Прием опущения использован при переводе «April’s first-born flowers», что дословно означает «апрельские первые цветы», а также грамматическая замена множественного числа (flowers) единственным числом (цветок).

В 35-ом сонете мы видим образ «греха» (faults), представленный «отвратительной червоточиной» (loathsome canker), которая живет в сладостном бутоне. А. Шаракшанэ легко решил переводческую трудность, заменив место обитания червяка самим существом: «И в сладостный бутон червяк проник». Образная картина полностью сохранена и воспроизведения переводчиком, т.к. если мы видим червоточину, это говорит о том, что в ней живет червяк.

Образ «человеческого желания» или «страстного стремления» изображен Шекспиром в сонете № 51 как «fiery race» (в переводе: «огненная гонка») и как «быстрый огонь» в переводе А. Шаракшанэ. Здесь явно происходит частичная трансформация образности, ведь переводчик заменяет образ «гонки, гонения, скорости» образом «огня». Компенсация образа первоисточника «гонка» воспроизведен в прилагательном «быстрый»: «быстрый огонь».

В 58-ом сонете нет отчетливого описания образа безответной любви. Шекспир употребляет такие строки, как «… позволь мне страдать, быть в твоем распоряжении, терпеть страдания и ждать…». Этот образ гораздо четче можно проследить в рассматриваемых переводах, где А. Шаракшанэ представляет его уже «узником», который ожидает высшей воли, привычно унижения терпя, при этом, не упрекая боли. Этот пример сопоставления оригинала и его перевода позволяет выявить пример создания образа в тексте перевода, тогда как в первоисточнике он либо отсутствует, либо изображен менее яркими стилистическими средствами.

Образ скоротечного времени представлен в переводе сонета № 60 «волнами», бегущими, теснясь, на скалистые утесы, тогда как в оригинале это тоже «волны» («waves»), которые направляются берегу, покрытому галькой («the pebbled shore»). Сопоставление двух способов создания образа скоротечных минут позволяет увидеть различие: если в оригинале волны направляются к берегу и уступают очередь друг другу (each changing place with that which goes before), то в переводе это уже волны, которые бегут к утесам и уступают права друг другу (Спешит к концу, где каждая уступит свои права другой, и все уйдут.).

Ярко представлен художественный образ сомнения в 70-ом сонете: The ornament of beauty is suspect, A crow that flies in heaven’s sweetest air. Сомнение в поэзии Шекспира – это ворон, который летает в сладостном небе рая. В переводах А. Шаракшанэ этот образ полностью сохранен: А подозренье, спутник красоты, – Ворона, что летает в небе ясном.

Оппозиция «король – нищий» использована в переводе последнего терцета 87-го сонета для описания образа «взаимной любви» и «любви безответной». Однако мы видим, что данные образы были созданы А. Шаракшанэ в его переводах, т.к. в оригинальном терцете нет выше указанной оппозиции: In sleep a king, but, waking, no such matter.

В сонете № 98 описывается одиночество автора и разлука с любимой. Образ разлуки представлен «весной» («spring») и одиночества «зимой» («winter»), которые на протяжении всего сонета сопоставляются с летом: «… пенье птиц и все цветы земли, с обильем запахов и красок разных…».

Один и тот же образ любви изображен двумя разными способами в сонете № 115. Если в первом катрене в его переводах, т.к. нные образы были созданы ", - Ворона, n'дут.)юбруг бругукак в первоисточнике он либо отсутШекспир называет любовь «ярким пламенем» («full flame»), то в последнем терцете этот же образ представлен «малышом» («a babe»). Этот образ полностью сохранен в рассматриваемых переводах: … что огонь мой ярче разгорится… Она ж дитя – что все растет на диво.

Сопоставление двух образов мы видим в 124-ом сонете: образ чести как «weeds among weeds» («сорняки среди сорняков») и образ униженья как «flowers with flowers» («цветы с цветами»). В переводах А. Шаракшанэ мы видим замену цветов розами «жизнь среди роз», что говорит об использовании переводческой трансформации конкретизации, а образ униженья сохранен максимально близким к оригиналу «обитание среди сорных трав».

Сравнительно-сопоставительный анализ позволяет выявить случаи трансформации образности при переводе поэтического произведения. Это происходит по многим причинам: такие характеристики поэтического текста как рифм, ритм, размер и др. существенно ограничивают свободу переводчика, помещая его в жёсткие рамки зачастую весьма специфичного слога; в каждой литературе существуют свои художественные образы, концепции, т.к. каждому народу присуща свою картина мира. При переводе неизбежна утрата некоторых элементов и появление новых, как, например, в случае создания образа в переводе при его полном отсутствии в оригинале. В целях осуществления адекватного перевода поэтического текста (в частности, сонета), поэт-переводчик А. Шаракшанэ использует ряд переводческих трансформаций: генерализацию, конкретизацию, грамматические замены и т.д.

Литература:

1. Шекспир У. Сонеты. Пер. с англ. / Вступ. статья, комментарий и подстр. пер. А. Шаракшанэ. – М.: Издательство «Менеджер», 2009. – 752 с.